Максим Гликин: Большинство Дмитрия Пескова
«Люди, которые вышли на улицу, – важная часть общества, но они в меньшинстве». Дмитрий Песков, пресс-секретарь премьера
Спикер правительства говорит сущую правду. Даже когда заявляет, что «как политика и кандидата в президенты Путина по-прежнему поддерживает большинство». Только следует уточнить, что это большинство стало уже относительным: по данным всех социологических служб, премьера в качестве будущего президента поддерживает уже менее 50%, хотя и больше, чем других кандидатов. И вероятность второго тура выборов, еще несколько месяцев назад считавшаяся нулевой, теперь становится все более явственной.
Количественный, а не качественный подход к оценке сторонников и оппонентов всегда лежал в основе путинской вертикали. И лежит до сих пор. Путин работает лишь на ту часть общества, которую считает своими верными избирателями: чиновников, бюджетников, военных, служащих госмонополий, ностальгирующих по СССР пенсионеров, людей с низкими доходами и уровнем образования. Именно на них была ориентирована вся стилистика его выступлений (с сальными остротами и отсылами к сказкам, которые читают дошколята), именно им предназначались все подарки и посулы – от возвращения в первый год президентства гимна СССР до недавних обещаний не увеличивать акцизы на табак и алкоголь, зато ввести налог на роскошь. До поры «путинское большинство» было реальностью, а не только политологической установкой.
Выборы 4 декабря доказали, что «путинского большинства» более не существует. Даже если верить официальным данным, за партию Путина проголосовало менее половины от пришедших – менее четверти от всех избирателей. Городское, т. е. основное население, голосовало против, в том числе и население моногородов, которым правительство особенно помогало.
Но главное в другом: политику, настроение в обществе всегда формирует не большинство, а думающее и активное меньшинство. В эпоху интернета этот принцип лишь усилился. Борьбу за умы Путин проиграл, причем еще задолго до выборов. А его реакция на митинги показала, что бороться за умы он не готов. Он не может и не хочет разговаривать с думающими людьми на их языке. Политреформа, введенная без обсуждения, не стала началом такого разговора. Но стала доказательством того, что не учитывать это меньшинство, спесиво названное кремлевскими соловьями «болотным хаосом», уже не получится.