Алексей Захаров: Группа риска
Решения, которые принимаются каждым из нас, зависят от нашей репутации. Человек, имеющий репутацию добропорядочного делового партнера, будет вести себя иначе, нежели тот, кто пользуется репутацией «кидалы», – поскольку контрагентам известно, что цена обещаний этих двух людей разная. Однако согласно работе профессора Тулузской школы экономики Жана Тироля (1995) важна не только ваша собственная репутация, но и репутация группы лиц, к которой вы принадлежите.
Известный пример, когда отрицательная групповая репутация влияет на стимулы, определяющие поведение отдельных ее представителей, относится к дискриминации на рынке труда. Во многих странах значительная часть предложения рабочей силы формируется за счет иммигрантов или представителей национальных меньшинств, внешне отличающихся от представителей коренного населения. В Соединенных Штатах Америки, например, наиболее крупные этнические группы – афроамериканцы и выходцы из Латинской Америки, в Германии – турки. Внешние отличия могут служить сигналом о каких-то ненаблюдаемых характеристиках работника, например качестве полученного им образования и его профессиональных качествах. Работодателю может быть известно, что по тем или иным причинам представители одной этнической группы в целом хуже образованы и менее развиты в плане трудовой этики. При прочих равных такому человеку будет предложена более низкая зарплата, что может повлиять на решение его соотечественников тратить усилия на получение качественного образования и на самосовершенствование. Образуется порочный круг, в результате которого представители одной из этнических групп хуже образованны и получают более низкую зарплату, при этом никаких физиологических различий между различными этническими группами может и не быть.
В политике групповая репутация тоже играет огромную роль. Готовы ли избиратели голосовать за политика, предлагающего, например, провести давно назревшую реформу? Это зависит от того, как люди оценивают способность этого политика соблюдать взятые на себя обещания по отношению к избирателям, группам интересов и даже другим политикам. Люди не станут голосовать за политика, который может их обмануть, поскольку обманутые ожидания сопряжены со значительным психологическим дискомфортом.
Однако репутация политика зависит не только от его собственных прошлых действий, но также и от предыдущих действий других людей, идентифицируемых как политики. Если репутация политического класса в целом низка, то отдельно взятому политику будет трудно найти себе сторонников и убедить их в том, что он способен в долгосрочной перспективе придерживаться какого-от определенного курса. В таком случае ему будет более выгодно принимать ситуативные решения, регулярно обманывая ожидания своих сторонников; это, в свою очередь, будет способствовать поддержке низкой репутации политического класса в целом. Опять получается замкнутый круг: действия отдельных политиков во многом определяются тем, как другие политики вели себя до них. В политической системе может быть несколько устойчивых состояний: в одних политики в целом склонны соблюдать обещания, поскольку нарушившему обещание грозит потеря репутации, в других обещания никто не выполняет, поскольку института репутации не существует.
Основная проблема российского политического класса состоит в его низкой групповой репутации. Именно это и является основным входным барьером для любого человека, желающего проявить себя в политике. Сейчас у политика один из немногих способов приобрести репутацию и выделиться на фоне остального политического класса – пострадать, в чем-то проявив принципиальность. Таким образом он может продемонстрировать широкой общественности, что его обещания подкреплены какими-то принципами, а не продиктованы сиюминутными интересами. И именно поэтому независимым политикам и общественным деятелям, таким как Алексей Навальный, Евгения Чирикова или Евгений Ройзман, пока не стоит опасаться за свою свободу: любые репрессии придадут им легитимность, которую у них отнимает низкая репутация нашего политического класса. И поэтому возможно, что по-настоящему популярные и пользующиеся доверием политики, когда они появятся, будут находиться в более высокой группе риска.