“Полномочий мне хватает”
Мэр Новосибирска Виктор Толоконский внешне не выглядит крупным хозяйственником. Однако о делах города говорит с точностью до “стыка канализации”, а цифрами муниципального бюджета вообще сыплет на память. Хотя Толоконский – один из учредителей движения “Союз российских городов”, он не производит впечатления амбициозного политика. Да и какие, кажется, амбиции, если в Новосибирске сосредоточены вся крупная индустрия, наука и оборонка, а бюджет города больше областного бюджета. Тем не менее 44-летний Толоконский бросил перчатку опытному главе администрации Виталию Мухе. После губернаторских выборов в это воскресенье Толоконский вышел во второй тур, который пройдет 9 января.
– Действующий губернатор всегда имеет больший властный ресурс в сохранении поста. Зачем же вы бросились в борьбу за власть?
– Я не бросался в борьбу за власть ради власти. Сегодня руководить супергородом, каким является Новосибирск, значит иметь полномочий как минимум не меньше, чем в области. Кто, к примеру, отводит землю в черте города, где востребован каждый клочок территории? Где наибольшая инвестиционная активность? Много ли найдется в России городов с бюджетом в 2,5 млрд руб.? Ответы понятны. Дело не в карьерных притязаниях – губернаторство не является для меня самоцелью. Мое решение связано с тем, что я хочу жить в Новосибирске не одним днем – а многое тут, как я вижу, зависит от силы государственной власти как таковой и качества управления нашей областью. Администрация области задолжала населению по зарплате, практически не выплачиваются детские пособия. В сельских районах, где живет свыше полумиллиона человек, агропром приходит в упадок. Чтобы изменить нынешнюю ситуацию, я и пошел на выборы.
– Допустим, вы побеждаете. Вы получите в наследство дыру в областном бюджете, никуда не денется огромная задолженность области по кредитам банков и гарантиям, предоставленным предприятиям.
– Приглядитесь, на мне нет розовых очков. Совершенно очевидно, что мы не сможем решить ни одну из накопившихся проблем, если не реструктуризируем эту задолженность. Тут есть разные способы. В банковских кругах мы находим понимание того, что глупо доводить область до банкротства. Побывал я в правительственных кабинетах. Не буду называть имен, но не с последними людьми мы обсуждали положение дел в Новосибирске. Я в открытую говорил о вине федерального центра в том, что не был вовремя включен механизм контроля за использованием областного бюджета. К тому же Минфин задолжал ряд трансфертных платежей. Поэтому в Москве мы достигли принципиальной договоренности о поддержке правительством оптимальной схемы реструктуризации задолженности. В случае победы не будет ничего похожего на “Большевики не отвечают по царским долгам” – я приму на себя все обязательства предшественников.
– Вы заметная фигура в ассоциации “Союз российских городов”. Зачем мэры перед выборами в Госдуму составили для одномандатных округов “белый” и “черный” списки депутатов?
– Честно говоря, я был против деления кандидатов на чистых и нечистых. Для меня всегда было принципиальным, что мэры не формируют свою партию и политическую систему под себя. Создавая движение российских городов, мы стремились усилить влияние на общегосударственную политику. В России построена абсурдная политическая система, в которой утерян общественный контроль за властью, избираемой демократическим путем. Согласитесь, что существующие партии и движения слабо представляют общественные интересы. Их скорее реализуют местные власти, фактически нанятые населением и каждодневно связанные с многообразными нуждами людей. Поэтому мы вправе в интересах жителей “давить” на партии и движения, влиять на политиков, избираемых в Госдуму. Конечно, “черно-белые” списки, на мой взгляд, перебор. А вот оказать воздействие на позиции будущих законодателей, программы существующих политических партий городские власти просто обязаны. Лучшее, что сумел сделать “Союз российских городов” в предвыборный период, это обратиться ко всем политическим силам с предложением вступить с нами в прямой контакт при выработке стратегии их действий в новом парламенте. Мы провели два съезда, на которых присутствовали представители почти всех влиятельных политических партий и движений. С некоторыми заключили договор о том, что беремся помогать этим партиям формировать экономические и социальные программы. О радикальном прорыве судить рано, но произошел определенный поворот в представлениях политиков о роли местной и городской властей в решении социально-экономических проблем.
– Александр Солженицын назвал “великой глупостью” то, что местное самоуправление не встроено в единую вертикаль государственной власти.
– Вы знаете, здесь я наверняка окажусь в меньшинстве среди своих коллег-мэров и соглашусь с великим писателем. Идеологи местного самоуправления убеждены, что оно является особой, автономной властью, напрямую не связанной с системой власти государственной. Я всегда говорю, что местное самоуправление должно продолжать властный стержень, пронизывающий страну. Я не понимаю, почему главы городов и поселков, избранные, так же как депутаты и мэры, прямым волеизъявлением граждан, должны жить по отдельному закону? Почему местное самоуправление не может органично вплетаться в общую экономическую линию субъекта Федерации, в политику федерального центра? Я представляю очень большой город и потому не очень понимаю, как местное самоуправление в районах Новосибирска может быть вне промышленной и социальной политики города. С другой стороны, я не понимаю, как субъект Федерации – Новосибирская область может эффективно осуществлять свою политику без тесного взаимодействия с властью областного центра. Новосибирск – это значительный кусок территории, практически вся промышленность и налоговая база области. В статусе города для меня главное, что мэр избирается и муниципальная власть ответственна в первую очередь перед населением, а не перед вертикалью власти. Я расхожусь с теми политическими силами, на взгляд которых местное самоуправление – это архитектурное излишество в строении государства. Самодеятельность граждан и местная инициатива во многих сферах деятельности значительно лучше административных способов организации жизни. И вместе с тем я не за то, чтобы поселковая, районная и муниципальная власть была изолирована от общегосударственной системы власти.
– Путин практически не делает секрета, что собирается резко укрепить централизм в управлении государством. Как вы смотрите на перспективу, когда местные лидеры не избираются населением, а назначаются из Москвы?
– Есть три уровня власти – федеральный центр, власть субъекта Федерации и местная власть. Если законодатель хорошо прописал их функции, ответственность и систему построения бюджетов, то избираемость не минус, а плюс. Я убежден, что при прочих равных условиях избранная власть больше ориентирована на коренные интересы населения, чем назначаемые должностные лица. И работает такая власть эффективнее. А если мы сегодня говорим о каких-то негативных процессах в субъектах Федерации, то ключевая проблема здесь не в том, что президент или премьер не могут снять с работы того или иного губернатора. Просто еще очень плохо прописано наше законодательство, нечетко определены полномочия, очень примитивна система построения наших бюджетов. Из-за этого мы натыкаемся на противоречия между уровнями власти. В большинстве демократически организованных стран власть на всех уровнях избирается, но при этом единство государственного управления не теряется. Нет того, что у нас сейчас принято называть региональным сепаратизмом или региональной анархией. Есть приоритет закона, правильное формирование бюджета. Я думаю, что это можно сделать и у нас, не уничтожая принцип избрания власти в регионах, вводя управленческую вертикаль.
– Вы приводите пример устоявших политических и государственных систем Запада. В России размыты устои государства, общество находится в межеумочном состоянии. Поэтому избранная на местах власть по природе своей становится оппонентом центральной власти. Федерализм крошится на куски.
– А чего вы хотите, когда управленческий и бюджетный процессы организованы никудышно. Конечно, губернатор и мэр будут в оппонентах, если федеральный центр принимает закон, а я не понимаю, как его воплощать в жизнь. Например, Закон о ветеранах – очень хороший закон, но в местном бюджете нет на него денег. Я считаю, что меня предали на высшем уровне власти, поскольку за льготами по коммунальным услугам старики приходят ко мне, а не к федеральному чиновнику. И в суд за неисполнение закона они подают на нас. И выплачиваем мы в конечном счете по искам ветеранов из городского бюджета, отрывая средства от других статей. Мы действительно неустоявшееся общество, у людей сегодня нет традиций оценивать действия и меру ответственности каждого уровня власти. Но в таком случае я жду от федерального центра точного построения системы функций и ответственности. Если Закон о ветеранах принят и мне предписано предоставить льготы, укажите, за счет каких финансовых ресурсов! И при чем тут, извините, избираемость? Что здесь изменится, если вы мэра назначите, а в государстве не отработано бюджетное устройство? Да если я буду назначенным, я вообще не буду ломать голову, а сяду ждать прямых указаний: придут рубли – буду реализовывать. Кстати, так сейчас устроена власть Новосибирской области, когда главы сельских районов и городов не избираются, а ответственны только перед губернатором. Дал он им денежку – власть что-то сделала, не дал – они спокойно кивают на вышестоящее начальство. Люди уже привыкают к такой ситуации, но мстят нам по-своему – отчуждением от власти.
– Приведя в пример Закон о ветеранах, вы сказали о предательстве федерального центра. Но вас предала не исполнительная власть, не федеральное правительство. Вас подставила популистская Дума, которая приняла свыше сотни законов, не обеспеченных финансированием. Денежный вес этих законов перевешивает расходную часть федерального бюджета.
– А что, правительство в командировке на Луне находилось, когда такие законы принимали? Конечно, не худо бы иметь в Думе побольше квалифицированных депутатов, знающих цену каждому закону. Но правительство обязано вести постоянный диалог с депутатами, предупреждая непосильное для страны нормотворчество. Правительство обязано активно пользоваться правом законодательной инициативы, а не ждать, когда депутаты в ответ на какую-то социальную ситуацию выдадут на-гора нечто неподъемное. А если правительство не сумело доказать финансовую нелепость закона, то должно объявить протест – вплоть до отставки, если сложилась система законов, которую выполнить нельзя.
– Вы не меньше правительства заинтересованы в том, чтобы преградить поток финансовой ответственности депутатов.
– Парадокс – в больших городах завязываются главнейшие социальные и экономические процессы, а мы даже не имеем возможности вести диалог с правительством и Госдумой. Законом о местном самоуправлении мы как бы отрезаны от общей системы власти и управления, не можем эффективно повлиять на принятие законов.
– Та же история с законом “О финансовых основах местного самоуправления”: он не сделал вас самостоятельным. Низовой уровень власти по-прежнему бесправен и зависим от губернатора.
– Конечно, я не удовлетворен системой, при которой львиная доля доходов формируется Новосибирском, а расходная часть городского бюджета зависит потом от расположения губернатора. Но как бы ни складывались отношения двух руководителей, я не сталкиваю ни на кого ответственность. Я найду оптимальное решение при любом варианте. Но меня смущает, что размыта ответственность каждого уровня власти перед населением. У нас 37 районов области, и кроме 3–4 все сидят на дотации из бюджета. Вот учитель не получил зарплату, он идет в районо. Его отсылают к главе районной администрации, а тот объясняет, что область не отдала дотацию. Учитель едет в областной центр и в администрации слышит: “А мы отдали дотацию”. Так у населения вырабатывается понимание, что власти нет вообще. Уверен, что можно построить систему бездефицитных местных бюджетов, сводящую к минимуму ущерб от непродуманных законов и действий вышестоящей власти. Все, что район при сложившейся налоговой системе не может оплатить из своих средств, следует передать на исполнение следующему уровню власти.