ВПК: Экспорт как развитие
10 марта в ходе визита в Алжир президента Путина были окончательно согласованы контракты на поставки в эту страну российских вооружений на $7,5 млрд. В ближайшие годы возможны соглашения еще на $2–3 млрд. Масштаб этой мегасделки поражает воображение – никогда раньше СССР и Россия не заключали таких грандиозных контрактов. Ее сумма превышает весь портфель контрактных обязательств России в конце 1990-х гг. Становится понятным внезапное увеличение портфеля с обычных для последних нескольких лет $12–13 млрд до $20 млрд. Больше доверия вызывают теперь и прогнозы руководителей системы военно-технического сотрудничества о возможном росте стоимости поставок с нынешних $6 млрд до $7 млрд на рубеже 2007–2008 гг .
Особенностью алжирского пакета является его разнообразие. Свою долю алжирского пирога получили почти все отрасли российского ВПК: половина приходится на авиапром, по миллиарду заработают производители систем ПВО и танков, заказы на несколько сотен миллионов достанутся кораблестроителям.
Принципиальное значение имеет поставка истребителей МиГ-29СМТ. Можно утверждать: кризис, в котором корпорация пребывала с середины 1990-х гг., преодолен, финансовые риски выполнения индийского контракта на поставку палубных МиГ-29К сняты, занята хорошая позиция для участия в индийском тендере на закупку 126 истребителей на сумму как минимум $4,5 млрд.
В лучшую сторону изменилась географическая структура наших поставок. До последнего времени 70–80% экспорта российского оружия приходилось на Китай и Индию. Теперь до 2010 г. появился третий полюс продаж – алжирский или даже магрибский. На фоне масштабного перевооружения алжирской армии неизбежен разогрев всего североафриканского рынка, что обеспечит появление новых заказов, в том числе и для российских компаний. С учетом оживления контактов со странами Юго-Восточной Азии можно говорить о достижении приемлемой географической диверсификации экспорта.
Подписание алжирского пакета было бы невозможным без встречного списания долга этой страны перед Россией, его сумма составляет $4,7 млрд. Эта договоренность подвергается критике некоторыми экспертами и является предметом скрытой оппозиции Минфина. Как представляется, скепсис тут неуместен. Списание более крупного сирийского долга создало прецедент, который сделал возвращение алжирского практически невозможным. Теперь же средства напрямую получит оборонная промышленность. Прощение советских долгов в обмен на гарантированные закупки продукции российского хайтека можно считать эффективным механизмом продвижения наших вооружений на мировой рынок. Стоит подумать, чтобы применить этот маркетинговый инструмент для размораживания перспективного ливийского рынка.
Не вызывает беспокойства и впервые использованная Россией технология trade-in, предполагающая выкуп старой техники. Полученные из Алжира самолеты, по всей видимости, будут распроданы в африканские и азиатские страны. Практика бангладешского, бирманского и суданского контрактов показывает: спрос на дешевые МиГ-29 первых версий имеется.
Алжирские суперконтракты в их авиационной части заключены и будут выполняться в ответственный момент. В ближайшее время возможны радикальные изменения к лучшему в авиапроме. Об этом свидетельствуют прогресс в области консолидации отрасли, решение о назначении на пост главы будущей ОАК Алексея Федорова – лучшего, пожалуй, менеджера отрасли. Наконец, улучшается ресурсное обеспечение важнейших проектов, реализуемых отечественным авиапромом, – истребителя 5-го поколения и регионального самолета RRJ. Алжирские деньги обеспечивают их на 3–4 года, создают необходимую финансовую подушку. Объективные предпосылки для прекращения деградации и перехода к развитию авиапрома созданы.
На этом фоне темным пятном остается ситуация с заказами обычных вооружений для российской армии. Система гособоронзаказа блокирует переход к серийным закупкам даже в условиях стремительного роста военных расходов. Лучшей иллюстрацией этого может служить перевод части ресурсов на создание истребителя 5-го поколения из-под контроля Минобороны к Минпромэнерго. Главным тормозом важного проекта среднего транспортного самолета также выступают военные. Не стоит ли отобрать у ВВС и эту программу? Инвективы руководителей Минобороны в адрес оборонной промышленности, якобы неспособной удовлетворять потребности армии, смехотворно выглядят на фоне заключения алжирской сделки. Если ВПК выполняет многомиллиардные зарубежные контракты, ясно, что основная проблема заключается не в оборонке, а в импотенции Минобороны. Процесс модернизации ВПК сильно опережает бессистемные потуги военной реформы. Алжирская сделка еще раз высветила печальный факт, что экспорт вооружений остается едва ли не единственным инструментом развития оборонной промышленности. Консервация такого положения абсолютно неприемлема.