Непопулярный победитель

Этот успех нового израильского премьер-министра не является свидетельством его личной популярности. Согласно одному из предвыборных опросов общественного мнения, лишь один из восьми израильтян хотел бы пообедать вместе с Ольмертом.

Подобная статистика могла бы обескуражить более чувствительного кандидата, но Ольмерт стал весьма толстокожим за 40 с лишним лет своей извилистой политической карьеры. Он редко отступает от выбранного курса, чтобы потрафить общественному мнению.

Сравнивая Ольмерта с его основными соперниками на выборах – Амиром Перецом из Партии труда и Бенджамином Нетаньяху из “Ликуда”, Надав Эйял, обозреватель газеты Maariv, заметил, что “разница между ними в том, что Ольмерт никогда не стремился к народной любви. Он просто хочет победить”.

Ольмерт – карьерный политик. Это сравнительно редкое явление в стране с 58-летней историей, где до сих пор высшими руководителями становились либо отцы-основатели, либо бывшие генералы.

Такие лидеры уходят в прошлое, и Ариэль Шарон – один из последних представителей этого исчезающего вида. Стиль Ольмерта – элегантные костюмы, гаванские сигары и ежедневная 10-километровая пробежка. Вероятно, такой стиль больше подходит зрелому израильскому государству, когда социологи наблюдают в обществе ослабление роли идеологии, усиление прагматического подхода и желание нормальной, буржуазной жизни даже в обстановке постоянных угроз извне.

Хотя очень немногие израильтяне относятся к Ольмерту с симпатией, в стране нашлось достаточно избирателей, отдавших ему голоса. Ольмерт взял в свои руки знамя новых центристов и получил большинство в парламенте, позволяющее сформировать новое коалиционное правительство. Наверное, избиратели предпочли бы в качестве победителя более опытного Шарона, но карьера этого политика оборвалась неожиданно рано из-за январского инсульта.

Своим возвышением Ольмерт, таким образом, обязан скорее случайности, чем целенаправленному действию, но это вовсе не означает, что он оказался не готовым к новой роли. По словам самого Ольмерта, он мечтал о должности премьер-министра еще в детстве, когда Израиль только делал свои первые неуверенные шаги. Политические амбиции в душе Ольмерта уживались с не менее пылкой страстью к футболу.

Эхуд Ольмерт родился в 1945 г. Его родители – отец, выходец из России, а мать – с Украины – были активистами боевой организации “Иргун”, доставлявшей немало хлопот Великобритании в заключительный период действия ее мандата в Палестине. Политическая карьера Ольмерта началась в ревизионистском движении “Херут”, которое в первые три десятилетия доминирования левых партий оставалось на вторых ролях. Ситуация изменилась в 1977 г., когда к власти пришел правый блок “Ликуд”, в котором “Херут” стал самым идеологизированным элементом.

Ольмерт был наследником тех, кто еще до образования государства мечтал о создании Израиля, занимающего оба берега Иордана. В молодости он состоял в правой молодежной организации “Бетар” и сегодня остается преданным болельщиком иерусалимской футбольной команды, которая также называется “Бетар”. В своих политических взглядах он, впрочем, сильно удалился от товарищей-болельщиков, которые за свой агрессивный антиарабизм заслужили репутацию разнузданных шовинистов.

Эту политическую трансформацию Ольмерта его противники называют оппортунизмом, но на самом деле этот политик никогда не был непреклонным правым радикалом. Ольмерт стал членом кнессета в 28 лет, но еще за восемь лет до этого обратил на себя внимание, обрушившись с резкой критикой на Менахема Бегина, давнего лидера движения “Херут”. Ольмерт заявил, что Бегин, проигравший шесть выборов подряд, должен уйти со своего поста.

Ольмерт входил в ближайшее окружение премьер-министра Ицхака Шамира в 1990 г. и оказался в числе тех, кто убедил премьера начать переговоры с палестинцами и другими соседними арабскими государствами. Ольмерт, наследник традиций “Херута”, женился на художнице и писательнице Ализе Рихтер, твердо придерживающейся левых взглядов. “Ализа работала надо мной 30 лет, и эта работа наконец начинает приносить плоды”, – шутливо заметил Ольмерт.

Ольмерт в течение 10 лет довольствовался сравнительно скромной должностью мэра Иерусалима после того, как в 1993 г. лидерство в “Ликуде” перешло к Нетаньяху, который, кстати, младше Ольмерта на три года. Свои полномочия он использовал в том числе и для экспансии еврейских поселений вокруг города.

Шарон вернул Ольмерта в национальную политику во время выборов 2003 г., хотя в избирательном списке “Ликуда” он занял лишь 34-е место, что отражало его явную непопулярность в правящей партии. Ольмерт хотел получить должность министра финансов, но она досталась Нетаньяху. Впрочем, когда Шарон оказался парализован, Ольмерт, будучи заместителем главы правительства, автоматически превратился в нового политического лидера.

Ольмерт был самым верным соратником Шарона и его доверенным лицом. Он активно продвигал рискованную программу Шарона, предусматривающую отход от традиционной политики экспансии и одностороннее освобождение недавно занятых палестинских территорий. Ольмерт, как и Шарон, утверждал, что только эта программа позволила бы Израилю сохраниться в качестве демократичного и в то же время еврейского государства.

Ольмерт пошел даже дальше своего наставника. Шарон на протяжении своей карьеры был активным защитником идеи еврейских поселений, и многие полагали, что теперь он начал двигаться в сторону левых партий. Считается, что именно Ольмерт, уже рассорившийся с большинством руководителей “Ликуда”, убедил Шарона уйти из этой партии и основать новую правую партию – “Кадима”.

После ухода Шарона с политической сцены новая центристская фракция, согласно опросам общественного мнения, потеряла часть своей популярности. Но деликатный подход Ольмерта к проблеме передачи полномочий получил одобрение многих государственных деятелей, в том числе и его противников. Ольмерт заявил, что займет кресло премьера лишь тогда, когда заслужит его. Вопреки своей обычной манере он во время выборов весьма сдержанно критиковал соперников. Правда, это все же не помешало критикам из правых партий обвинить его в злоупотреблении наследием Шарона.

Если не считать нескольких интервью, Ольмерт вел себя в ходе прошедшей избирательной кампании очень пассивно. Возможно, эта линия поведения была оптимальной по отношению к избирателям, которые не хотят даже приглашать его на обед. (FT, 25.03.2006, Александр Силонов)