Государство и бизнес: Инфантилизм интеллектуалов
Принятый недавно закон «О порядке осуществления контроля иностранных инвестиций...» вновь возбудил споры, ведущиеся уже не первое столетие. Протекционизм и либерализм (в XIX в. его называли фритредерством) – вот основные позиции спорщиков. Вопрос о степени открытости экономики, об оптимизации этой открытости в том отношении, чтобы внешние факторы не подавляли производство в относительно слабой стране, а способствовали его развитию, не самый простой. Однако уровень нынешней дискуссии часто удручает.
В статье «Фейс-контроль для инвестора» («Ведомости» от 29.05.2008, стр. А4) сотрудник Института экономики РАН Антон Олейник критикует этот закон, используя иронию и сарказм, и иногда, если отвлечься от содержания, у него это неплохо получается. Но логика статьи! Лучше бы это была пропаганда. Но, похоже, это наивность.
Ссылаясь на «стандартные учебники по экономике», автор указывает, что понятие «власть» упоминается в них крайне редко, поскольку государство должно выполнять функцию ночного сторожа и не мешать воплощению идеала совершенной конкуренции. И только принятый в России закон нарушил совершенство мира. Автор пугает: «рынок, в учебниках не имеющий гражданства, вдруг принимает видимые очертания, совпадающие с национальными границами...»; «рынок превращен в закрытый клуб»; «фейс-контроль на входе создает преимущества для одних и ослабляет других» и т. д. и т. п.
Автор так пугается, что складывается впечатление, что он никогда не слышал о государственных границах, торговых войнах, несчетных таможенных и иных ограничениях, подкупе, использовании политических ресурсов, а иногда и военной силы для получения экономических преимуществ.
Этот испуг ведет его к политическим обобщениям. Автор вдруг связывает рыночные ограничения («суверенный рынок») с известной концепцией суверенной демократии, которая его тоже не устраивает. Он цитирует Владислава Суркова: «Суверенная демократия – это образ политической жизни общества, при котором власти, их органы и действия выбираются, формируются и направляются исключительно российской нацией...». Однако что следует из такой логической связки? Если автор выступает за полную открытость национальных рынков независимо от характера их влияния, а сам он считает это влияние исключительно благотворным, значит, он и за неограниченное влияние внешних сил на политическую сферу страны. По-видимому, и политическое внешнее влияние представляется экономисту Олейнику благотворным. Следует заметить, что в таком случае оптимальным отношением с внешним миром следует считать оккупацию России какой-нибудь приличной страной – оккупанты наконец устроят нам правильный конкурентный рынок, а также будут нас по ночам сторожить.
Тема, кстати, не новая. В среде интеллигенции послевоенный бурный экономический рост в Японии и Германии объяснялся американской оккупацией этих стран.
Антон Олейник демонстрирует довольно типичный для нашей интеллектуальной среды подход к обсуждению экономических проблем. Этот подход обладает несколькими пороками.
Порок потребительский
Идея о том, что рынки должны быть открыты и побеждать на них должны самые эффективные экономические игроки, имеет очевидный потребительский уклон – купить лучшее и как можно дешевле. Если аргентинская говядина и новозеландское масло хороши и дешевы, то зачем нам сельское хозяйство? Если японские автомобили или бытовая техника лучше наших, то зачем нам промышленность? Если западные банки предоставляют более дешевые кредиты, то зачем нам финансовая система? Пусть нас обслужат те, кто умеет это делать лучше нас, пусть они приходят к нам, размещают свои производства и офисы и нанимают нас на работу.
Этот тезис недальновиден даже в личном плане. Очевидно, что в экономике с доминированием иностранного капитала большая часть добавленной стоимости уходит за границу. А значит, и доходы жителей такой страны всегда будут невелики. Причем, конечно, и тех, кто отстаивает идеи открытости во что бы то ни стало. Боюсь, такой стране не понадобится ни Институт экономики, ни Академия наук. Коллега Олейник может остаться без работы. Государственный бюджет останется тощим, а значит, не будет денег не только на оборону – она ведь уже не нужна, – но и на образование или здравоохранение.
Порок моральный
Разбираемый подход фактически заранее признает собственное поражение, даже не пытаясь что-нибудь предпринять.
Моя позиция вполне определенна: свободный рынок, несомненно, нужен. Но он должен быть действительно свободным и конкурентным. И он должен быть таким в первую очередь для своих.
За последние 20 лет мы сдали значительную часть своего хозяйства. Сначала легкую промышленность китайцам, потом половину сельского хозяйства кому ни попадя, сейчас можем сдать банки...
Конечно, мы сами в этом виноваты, а не китайцы или немцы. Но можно ли считать, например, экспансию на наш рынок импортного продовольствия честной игрой? Колоссальные государственные дотации – в ЕС в среднем 35% от стоимости продукции, в США – более 20% плюс огромные заградительные импортные тарифы (в ЕС средний тариф составляет 20%, максимальный – 219%, а в Японии максимальный тариф – 2550% (!), разве это честная конкуренция? Или, может быть, честная конкуренция – запрет на въезд ведущим российским предпринимателям в некоторые страны?
Нельзя сдавать позицию по неясным основаниям. Просто потому, что слово «власть» не используется в каком-то учебнике.
Государство, наше государство, должно прежде всего давать возможности нам, гражданам этого государства. Собственно, в этом суть национального государства, может быть, главного института, создавшего современное западное процветание. Но только если мы не хотим работать, бороться, изобретать, делать что-то, чтобы реализовать себя, свои способности, а хотим только потреблять, то нам никакие возможности не нужны и государство не нужно.
Порок интеллектуальный
Конечно, закрывать экономику нельзя. Но надо использовать внешних контрагентов для реализации своей стратегии, для создания новых возможностей гражданам страны, для повышения эффективности собственной экономики, где мы сами остаемся хозяевами большей части активов и благ.
К сожалению, у нас пока нет ясной, продуманной в деталях экономической стратегии. Тем более нам нужен регулятор на входе. Чтобы по крайней мере удерживать наши козыри – стратегические отрасли хозяйства. И пусть это пока преимущественно сырьевые отрасли. Зато они дают много денег.
Третий порок разбираемой статьи – наше давнее российское свойство: мы не любим работать с реальностью, она нам неприятна, она часто несимпатична. Мы любим работать с книгами, желательно старыми. Учебники заменяют нам реальность. Отсюда вторичность нашего гуманитарного сознания, критиканство, почти всегда неконструктивное, и традиционная разочарованность.
Этот настрой не от злобы, он от наивности. Но наивность в серьезных делах слишком опасна.