Наталья Самойленко, директор музея «Царицыно», рассказала, как показывать XVIII век
Если подлинных вещей в музее немного
Наталья Самойленко много лет была известна как руководитель программы «Меняющийся музей в меняющемся мире» Фонда Потанина. Оттуда ушла в Министерство культуры, где проработала недолго. Теперь директор музея-заповедника «Царицыно» энергично меняет к лучшему место, казалось бы, навсегда погубленное лужковской реконструкцией.
– Нет, я ушла из министерства по собственному желанию. Показалось, что мои знания и навыки там не слишком востребованы. И неожиданно получила приглашение в «Царицыно», предыдущий директор ушел на пенсию.
– До предложения работы, честно скажу, я не видела реконструированного «Царицыно», а раньше очень любила это место. Но когда увидела, то поняла: здесь можно работать. Что XVIII век, несмотря ни на что, остался. Да, есть реконструированный Большой дворец и совершенно новые интерьеры, но много чего и сохранилось. Знания, которые я приобрела за много лет работы с музейщиками в Фонде Потанина, здесь пригодятся. Я в курсе современных музейных практик и знаю музейных экспертов. Мы сразу провели стратегический семинар, выработали общее представление о музее – для «Царицыно» важен XVIII век, но на этот период наслаиваются долгая жизнь и руин, и парка, и места Ленино-Дачное. Так что у нас XVIII век находится в диалоге с другими эпохами.
– Частично уже есть. После реконструкции началась закупка произведений, в основном XVIII века.
– У коллекционеров, так что коллекция есть. Музей был создан 30 лет назад как музей декоративно-прикладного искусства народов СССР, и основная часть собрания – более 40 000 предметов – это действительно декоративно-прикладное искусство. Оно очень интересное, но плохо уживается со зданием. Люди приезжают в «Царицыно», гуляют по огромному пейзажному парку, и они не готовы увидеть внутри дворца узбекскую керамику.
– Для меня и моих коллег ясно, что «Царицыно» – место, где одна мечта накладывается на другую. Была мечта о царской резиденции в XVIII веке, она не была реализована, была мечта о пейзажном парке, и она частично осуществилась.
– Поэтому в нашем представлении «Царицыно» должно стать музеем про фантазии, иллюзии, утопии. Более того, мы хотим выстроить ряд: Царь-пушка, Царь-колокол и «Царицыно».
– Какие главные идеи мы воплощаем сейчас в жизнь? Во-первых, используем в качестве музея только баженовские пространства, те, что были до реконструкции: Оперный дом, Малый дворец, кавалерские корпуса плюс мосты и арки – это все проходило реставрацию в 90-годы и сильно отличается от Большого дворца. Таким образом мы показываем самую большую ценность – работу гениального архитектора Василия Баженова. Второе – у нас новый подход к выставочной политике. Мы по-своему пытаемся предъявлять артефакты. Первая выставка такого рода – «Царские потешные огни. Культура праздника в России XVIII века». Царицыно, вспомним, создавалось как увеселительная резиденция. И здесь у нас тот же принцип, как и в готовящейся постоянной экспозиции: показываем только подлинные вещи. А то, что существует в копиях, предъявляем как сценографию. Одна из глубинных проблем «Царицыно» – подлинность, после последней реконструкции в глазах профессионалов она потеряна.
– Да, эта выставка, подготовленная «Росизо», о тяге к идеалу и европейским образцам. Здесь Палладио превращается в символ европейскости, сокровище, которым русская культура пыталась овладеть.
– Для меня было очень важно начать работу с фирменным стилем, и то, что получилось, соответствует «Царицыно». Когда я пришла в музей, здесь было очень много кича. Хотелось бы обойтись без него.