От редакции: Свободы по чуть-чуть
Трудно понять, что в действительности происходит в России с укреплением прав собственности или, например, улучшением налогового климата. Пока Минфин пишет закон о налоговой амнистии, сотрудницу “ЮКОСа” преследуют за то, что она получала зарплату по страховой схеме, как и тысячи других работников московских офисов. А пока Олег Митволь сносит в Подмосковье незаконные дачи, Минэкономразвития готовит дачную амнистию.
В отличие от налоговой параметры дачной амнистии на первый взгляд выглядят вполне привлекательно. Сейчас у большинства граждан, фактически владеющих землей или домами, нет свидетельств о праве собственности. И практически нет надежды их получить – либо земельные участки предоставлялись с какими-то нарушениями, либо дома на них строились без разрешения. Жить в такой даче можно, а вот продать ее или передать по наследству – большая проблема, которая привлекла в конце концов даже внимание президента Путина, который и пообещал гражданам дачную амнистию.
В итоге чиновники Минэкономразвития подготовили законопроект, который, конечно, сложно назвать идеальным, но который тем не менее дает ответы на некоторые наболевшие вопросы. Во-первых, владельцы дачных домов, построенных в свое время без разрешения, смогут зарегистрировать их без рассмотрения дела в суде. А если в решении о выделении земельного участка не указан вид права, по умолчанию считается, что земля передана в собственность. Зарегистрировать землю можно даже в том случае, если принадлежащий тебе участок “исторически” увеличился на несколько соток по сравнению с выделенным (для этого, правда, нужно получить согласие соседей, что не всегда просто). Тем не менее дух законопроекта несомненно либерален, а остальное можно поправить уже в Госдуме – при подготовке к второму чтению.
Если, помогая гражданам узаконить дачи, президент добивается роста собственного рейтинга, то выбор его наверняка не случаен. Дача – это историческое явление с несомненным политическим контекстом. Для советского человека она была не просто вторым жилищ ем, но и духовным пристанищем, единственным местом, где он мог почувствовать себя по-настоящему свободным. Человеку давался участок земли, который можно было обнести забором, чтобы жить за ним особенной жизнью, копать особенные грядки, выращивать особенные цветы, построить, наконец, особенный дом. Дача была одним из немногих проявлений настоящей частной собственности, и, разрешая гражданам узаконить нелегальные постройки, власть теперь словно бы дает им глоток свободы, причем свободы вполне безобидной, не угрожающей никакой “нестабильностью”.
С другой стороны, дача может не только подарить человеку свободу, но и лишить ее (например, свободы избираться в президенты или даже хуже того). И в том, что дачная амнистия коснется не всех, нет ничего удивительного. Что спасительно в малых дозах, губительно в больших, а Михаил Касьянов, судя по его политическим выступлениям, в дополнительной свободе явно не нуждается. Так что касьяновская Сосновка наверняка обретет в ближайшее время другого собственника, который сможет перестраивать ее на свой лад, наслаждаясь неограниченной свободой творчества.