Конъюнктура: Я б в политики пошел
Активное строительство молодежно-политических лагерей стало одной из самых дебатируемых тем лета. Спор идет прежде всего о том, хорошие или плохие ребята там собрались и каковы цели государства, поощряющего такой вид летнего досуга. Меня же прежде всего волнуют мотивы самих участников этих проектов. И то обстоятельство, что политика стала восприниматься как самый непыльный способ добиться успеха в жизни. Тем более что молодость сама по себе вдруг стала аргументом для карьерного продвижения. Достаточно вспомнить, что “Единая Россия” хотела отдать до 20% мест в партсписках молодежи.
Да, молодежь видит массу примеров того, как хорошо быть политиком. Но это не означает, что нужно поощрять превращение политики из призвания исключительно в гарантию безбедного существования. Макс Вебер в свое время написал о двух способах сделать из политики свою профессию – жить для политики и жить за счет политики. Действующая элита нуждается в притоке свежей крови – но есть большие сомнения, что эта кровь приведет к переходу от второго типа политической жизни к первому. Не будем ли мы наблюдать банальную смену фигур политических бенефициаров?
Недавний опрос ВЦИОМ показал, что россияне главными качествами политика называют честность и бескорыстность. То есть политиков они считают людьми непорядочными. Но молодежь это не смущает. Она идет в политику не чтобы избежать ошибок предшественников, а чтобы повторить легкий путь к статусу и богатству. Скоро кандидатами в депутаты будут записывать со школьного возраста, как раньше дворян устраивали на воинскую службу. Все спешат в летний лагерь, где вроде как берут в политики, но совсем не стремятся, например, строить восточный нефтепровод, где придется использовать труд китайцев. И олимпийские объекты в Сочи вряд ли станут “комсомольской стройкой”.
В то же время мировой опыт показывает, что политиков действительно можно выращивать в инкубаторах. Хоть россияне и не считают профессионализм важным качеством для политика, но тот же Вебер еще столетие назад указывал, что из трех типов легитимности традиция и харизма постепенно уступают вере в деловую компетентность. Вожди перековываются в менеджеров. Но ведь и менеджеры бывают разные.
Возникает вопрос: а правильно ли у нас учат управленцев? Конечно, у летних лагерей не отнять преимущества демократичности попадания в систему подготовки. С другой стороны, у любого массового проекта неизбежно будут недостатки. Но элитарное образование создаст зеркально противоположную проблему – недоступности. Тогда уж точно будем жить по принципу “сын полковника не может стать генералом, потому что у генерала тоже есть сын”. Так что школу молодого политического менеджера можно организовать где-то совсем вдалеке от тепличных условий. Ну, например, где-нибудь в районе Соловков. Это и суровый быт, и наглядный урок трагической истории. Надо только решить актуальную проблему дистанцирования образования от государства.
А участникам летних политических лагерей могу подарить свежую патриотическую идею: вызвать британских бойскаутов, скажем, на спортивный поединок и посрамить их в юбилейный год – потому что движение бойскаутов в злой Великобритании было основано ровно 100 лет назад. Может, и мы через 100 лет отметим юбилей соловецкой школы госуправления.