«Таксу» Тодда Солондза нельзя смотреть тем, кто надеется, что это трогательный фильм о собачке

Хотя в пересказе это прямо-таки учебник по эмоциональному шантажу. Здесь есть чудом вылечившийся от смертельной болезни мальчик. Есть люди с синдромом Дауна. Есть школьная любовь. Есть гордая старуха. Есть умирающая такса. Но это фильм Тодда Солондза, специалиста по неловкости и неуместности, а значит, никакой, никакой трогательности, никакой сентиментальности, никакой жалости к падшим, никакой поддержки слабым. Все живые существа равны, потому что они умрут. Все живые существа бессмертны, если они не одиноки. Художники-авангардисты хотят денег. Такса совсем не похожа на человека. Все остальное не важно.

Это, конечно, не «Белый Бим Черное Ухо», а скорее отголосок великого фильма Робера Брессона «Наудачу, Бальтазар», только вместо ослика – такса, вместо грусти – яд, а вместо человеческой жестокости – легкая заторможенность, как будто герои не вполне уверены, что по праву находятся в этом мире.

Такса бродит по сияющей, чистой, какой-то идеальной Америке (оператор Эд Лахман снимал «Девственниц-самоубийц» и «Вдали от рая»): открыточный мир супермаркетов, заправок, деревянных веранд в Огайо и жареных сосисок Нью-Йорка. Сначала собака оказывается у мальчика Реми и его богатых родителей. Реми обожает таксу, родители же держат ее в клетке. Объясняя мальчику, что животное необходимо стерилизовать, мама (Жюли Дельпи) рассказывает историю о несчастной пуделихе, которую изнасиловал бродячий пес Мухаммед, а вообще Мухаммед насиловал всех животных, даже белочек, и умер от истощения – привыкайте к юмору Солондза. Потом такса переходит к другой хозяйке, потом оказывается у неудачливого сценариста Дэйва Шмерца (Денни Де Вито выглядел трагичнее лишь в серии «Друзей», где он играл пожилого стриптизера); собака мучится поносом, ей делают капельницы, к ней привязывают бомбы, про нее поют песню.

Двадцать лет назад критик Роджер Эберт написал о режиссерском полнометражном дебюте Солондза: «Мы надеемся, что однажды героиня фильма «Добро пожаловать в кукольный дом», Дон Уинер, всем отомстит – она будет богатой, знаменитой, и все будут ее любить, а тех, кто над ней издевался, засосет ничтожная жизнь, которой они и заслуживают». Через несколько лет в «Палиндромах» Солондз убил Уинер.

Но «Такса» – это кино о тех возможностях, которые мы пропускаем, о тех жизнях, которые мы могли бы прожить, если бы сделали иной выбор, и о тех таксах, которые не умирают. Уинер (здесь ее играет Грета Гервиг) снова жива. Одинока, небогата, не знаменита, все так же неуместна. Она случайно встречает школьного друга, с которым не уехала 20 лет назад, но готова поехать сегодня. Он наркоман, у нее есть такса. Можно сделать еще один неправильный выбор.

Конечно, такса в этом фильме – не животное, это всего лишь символ, коричневый концепт на коротких ножках. Солондз, похоже, ничего не знает о собаках, но ему и не надо – в людях бы разобраться. Такса, переходящая от одного владельца к другому и не испытывающая никаких эмоций ни к одному из хозяев, – то ли мечта, то ли надежда, то ли вообще свобода. То ли эксперимент: что будет, если люди, не способные справиться со своей жизнью, начнут заботиться о другом живом существе?

Ничего хорошего.

Герои и диалоги Солондза слегка напоминают Вуди Аллена, но если персонажи Аллена всегда думают о том, как будут выглядеть на кушетке у психоаналитика, персонажи Солондза никогда не дочитывают слово «фрустрация» до конца. Они невинны, как таксы, они несчастны, как преподаватели киношколы, они растерянны, как старухи или маленькие девочки, они одиноки, как каждый из нас. И все пытаются к кому-нибудь прилепиться, все надеются, что хоть в этот раз сделают правильный выбор, смогут добиться маленького бессмертия. У таксы ведь получилось.

В прокате с 22 сентября