Это не фильм
Третья картина Ивана Вырыпаева, «Танец Дели», в отличие от первых двух практически не имеет отношения к кино, но, возможно, является его лучшей киноработойПятеро собираются на скромной больничной банкетке близ палаты с умирающим. Коротая время, говорят о смысле жизни. Семь раз, в различных настроениях и комбинациях – один плюс один, двое на одного, двое на двое, плачут, хохочут, вопят. А кто-то из тех, кто в предыдущем сегменте славил жизнь во всех ее проявлениях, занимает место на койке за кадром. История остается неизменной – жил-был женатый человек, влюбился в танцовщицу – и имеет обязательный кровавый финал. Но разворачивается по-разному: то в отчаянии травится жена, то падает с приступом любовница героя...
Главный фоноцентрик российской новой драмы Вырыпаев к третьему после страстной «Эйфории» и буйно-клипового «Кислорода» фильму перестал вкладывать в картинку смысл и честно признался, что хочет попросту донести собственный программный текст, давно знакомый театралам, до широкой аудитории.
«Танец Дели» даже не телеспектакль, а читка пьесы с участием бронебойной силы артистов, практически не появлявшихся на киноэкране. Главное театральное открытие последних лет – маленькая, гибкая Инна Сухорецкая, от которой сходят с ума залы «Платформы» и «Практики», умеющий, как оказалось, абсолютно все Игорь Гордин, звезда Театра.doc Арина Маракулина, трепетная Каролина Грушка и Ксения Кутепова, неожиданно смело освоившая возрастное амплуа, устраивают зрителю такой эмоциональный заворот кишок, что после просмотра надобится активированный уголь.
Разбиваясь на вопрошающих и отвечающих, не уверенных в присутствии у бытия смысла и убеждающих в том, что это не повод для отчаяния, группа героев – а с ними актеров – обращает к нам «видеопроповедь». Текст воззвания к человечеству Вырыпаев разбивает на голоса, порой критично настроенные по отношению друг к другу, но их разногласия суть не более чем разногласия апостолов. Монологи строятся в формате откровений, метафоры по-библейски весомы и резки: любовь как кусок раскаленного железа, прижатый к груди, танец как способ принятия мерзостей бытия и переплавки их в элементы его красоты.
Во времена очевидного экзистенциального кризиса – в конце концов, через месяц апокалипсис – публике нужен автор, который объяснит, почему нам так тяжело и зачем мы при этом все еще живы. В этом смысле «Танец Дели» – настоящее фэнтези, только лишенное спецэффектов, да и киноэффектов как таковых. Это произведение автора, который с помощью голой речи умеет перенести нас в идеалистический, полный иллюзий мир, где каждому ясно, откуда он пришел, к чему идет и зачем все это.