Прагматизм перезагрузки не означает отказа от ценностей
Взамен Москва может настаивать на отмене строительства американских радаров и шахт для противоракет или переносе объектов в Юго-Восточную Европу, совместном дежурстве отечественных и американских ракетчиков. Кроме того, США, как это ни парадоксально звучит, сейчас заинтересованы в более активном присутствии российских кораблей на Ближнем Востоке и готовы одобрить реанимацию советской базы ВМФ в сирийском Тартусе. Согласие по ПРО вслед за договором об ограничении стратегических наступательных вооружений будет означать, что оба государства отказались от устаревшего принципа нулевой суммы, при котором успех одной стороны обязательно означает поражение другой.
Визит вице-президента США Джозефа Байдена в Россию продемонстрировал пути, по которым может дальше развиваться знаменитая перезагрузка отношений между странами. От политики – к экономике, но с учетом демократических ценностей.
В политике все неплохо. Москва отказалась от принципа «что хорошо для Америки – плохо для России, и наоборот» (за исключением, может быть, некоторых аспектов внутренней политики). Показательно, в частности, что Кремль не отреагировал на недавние американо-польские переговоры о возведении объектов противоракетной обороны и строительстве авиабазы на территории соседней страны. Последние события на арабском Востоке утвердили США в мысли, что Россия – не самая проблемная страна в мире и союзнические отношения с ней лучше прежнего враждебного нейтралитета.
Камнем преткновения в двусторонних отношениях было размещение ПРО в Восточной Европе. Сейчас, по мнению экспертов, высока вероятность, что Москва и Вашингтон приступят к созданию общей системы противоракетной обороны, способной защищать территорию обеих стран и Европы от удара непредсказуемых режимов. Речь не идет о едином механизме запуска противоракет, однако стороны, вероятно, договорятся о разделе зон слежения за опасными объектами и запусками ракет и (или) взаимном контроле за ними и немедленном оповещении партнера о потенциальной угрозе. Россия давно предлагает США совместно использовать радиолокационные станции в Габале (Азербайджан) и Армавире, и сейчас у американцев может быть больше стимулов согласиться на это.
На встрече с Дмитрием Медведевым Байден говорил о необходимости отмены поправки Джексона – Вэника, ограничивающей торговлю с Россией, поддержал вступление России в ВТО и внутренний курс на модернизацию, в которой США хотели бы участвовать. Теперь последний барьер – труднодостижимый на первый взгляд компромисс в переговорах с Грузией, которая требует контроля над таможенными постами в мятежных Южной Осетии и Абхазии. США могут повлиять на позицию Грузии, но вряд ли больше, чем нормализация двусторонних отношений. Ситуация не безнадежна: Грузия крайне заинтересована в возвращении на российский рынок и, вероятно, готова пойти на уступки.
Владимиру Путину Байден говорил о том, что в России лучшие инженеры в мире и именно интеллектуальный капитал так привлекает американский бизнес. Российский премьер неожиданно предложил отказаться от въездных виз. «Это хорошая идея», – только и смог ответить Байден. При нынешнем уровне безопасности в аэропортах и нынешнем положении России в рейтингах террористической опасности эта идея останется идеей еще долго.
Эксцентричное предложение Путина об отмене виз стала неким контрапунктом в визите Байдена. В рифму российскому премьеру лидер движения «В защиту Химкинского леса» Евгения Чирикова потребовала у Байдена запретить въезд в США для чиновников, причастных к строительству трассы через дубраву. Ранее аналогичных санкций от США потребовала компания Hermitage в отношении российских силовиков, расследовавших дело умершего в сизо юриста Сергея Магнитского.
Выступая в МГУ, Байден уже говорил, что бизнес-климат и состояние судебной системы все еще остаются преградой для огромного числа американских компаний, вспоминал Михаила Ходорковского и Сергея Магнитского, утверждал, что экономическая модернизация невозможна без политической.
Российским лидерам необходимо четко осознавать, что прагматизм перезагрузки отношений США и России не означает отказа от ценностей. Любопытно будет наблюдать, какое соотношение ценностей и экономических выгод установится при дальнейшем сближении позиций стран и не помешают ли этому сближению чьи-нибудь ценности.