От редакции: Китай наращивает "мягкую силу"

У Китая появились претензии на глобальное культурное и идеологическое влияние, соизмеримое с возросшей ролью страны в мировой экономике и политике. Эти претензии отражены в новых задачах руководства страны, поставленных перед интеллектуалами. Одна из директив ЦК КПК и госсовета Китая, опубликованная на прошлой неделе госинформагентством «Синьхуа», велит создать систему влиятельных исследовательских центров (think tanks) «с китайской спецификой». Центры должны твердо держаться марксистской идеологии, признавать руководящую роль КПК и служить обновлению китайской нации. Им велено служить проводниками «мягкой силы», играющей все более важную роль в международных отношениях, работать и за пределами Китая, привлекая к сотрудничеству иностранных специалистов.

Дэн Сяопин и следующие лидеры придерживались выжидательной внешнеполитической стратегии. Теперь Китай будет активнее присутствовать в мире, он хотел бы войти в число интеллектуальных лидеров и приучить международное сообщество к тому, что может экспортировать не только товары, но и идеи. По данным Pew Research, в 2008 г. в то, что Китай заменит США в роли глобальной сверхдержавы, верил 41% жителей 20 стран (не верили 32%). В 2014 г. соотношение изменилось на противоположное: 50 против 32%.

Аналитики должны быть и партийными, и влиятельными: служа интересам страны, производить востребованный на мировых рынках товар, решила партия. К 2020 г. в Китае и за его пределами должно работать 50-100 глобально авторитетных исследовательских центров. На сегодня в топ-50 рэнкинга ведущих мировых аналитических центров (TTCSP) Пенсильванского университета входят три китайских. Выше всех, на 27-м месте, Академия общественных наук КНР. Непосредственно перед ней первый среди российских - Московский центр Карнеги.

До последнего времени в китайском руководстве шли споры, какую именно версию национальной идеологии выбрать основной для предъявления внешнему миру. Идеология КПК менее монолитна, чем кажется извне, в ней есть сторонники левых и правых идей, тяготеющие к маоизму и конфуцианству, отмечает Василий Кашин из Центра анализа стратегий и технологий. Теперь выработан идеологический консенсус, он основывается на идеях величия китайской нации и защите ее интересов. На его основе предполагается формировать привлекательный для Запада образ Китая.

Проводниками китайской «мягкой силы» выступает система институтов Конфуция - самая масштабная образовательная программа в мире, аналог системы центров Британского совета, Гете-института или фонда «Русский мир». В 2013 г. Китай потратил на их поддержку $278 млн, в 6 раз больше, чем в 2006 г. За 10 лет работы эта программа не достигла эффекта, пишет The Economist. Американские ученые называют ее инструментом китайского политического влияния. Не улучшается и отношение к Китаю в целом: по данным Pew Research, в 2005-2006 гг. жители развитых стран относились к Китаю лучше, чем сейчас. Усиление присутствия Китая в разных странах часто вызывает резкий рост негативных настроений, отмечает Алексей Маслов, руководитель Школы востоковедения НИУ ВШЭ, и Китай хочет лучше понять страны, где он наращивает свое присутствие. Пока Китай, несмотря на бурный экономический рост, сильно отстает по уровню аналитики от развитых стран. Сейчас в стране работает более 3000 центров (250 занимаются Россией), в которых занято около 35 000 ведущих специалистов и 200 000 сотрудников. Их работу надо оптимизировать.

Не помешает ли китайским аналитикам приверженность марксизму? Скорее нет, чем да. Китайский «рыночный» марксизм упрятан внутрь традиционализма. Китайцы не рвут с Мао, предлагая Западу мирное конфуцианство. «Территория Китая обширна, а население многочисленно не из-за того, что китайцы были завоевателями, а из-за их культурного превосходства, обусловленного разумом», - писал Лян Шумин, один из наиболее влиятельных китайских философов XX века.