Дон Педро Ламанчский
Четыреста лет назад мир узнал Ла-Манчу как родину Рыцаря Печального Образа. Сегодня Ла-Манча стала известна в ином качестве – как место, где появился на свет самый значительный из испанских режиссеров Педро Альмодовар.
Он никогда и не скрывал своего ламанчского происхождения – только раньше, с первого фильма и до предпоследнего, почти без единого исключения, местом действия его картин был Мадрид. Туда Альмодовар уехал после тягостного деревенского детства и сомнительного опыта обучения в монастырском колледже (о нем режиссер довольно откровенно рассказал в своем предыдущем фильме «Дурное воспитание»).
Альмодовар – знаковая фигура мадридской «мовиды» – богемного движения, возникшего на костях падшего франкистского режима и вознесшего талантливого самоучку из низов до ранга испанца № 1. Пока Альмодовар царил в столице, единственной нитью, связывающей его с родной глубинкой, была мать: Франциска Кабальеро, неграмотная крестьянка, мощная личность, которой режиссер, по его собственному признанию, обязан практически всем. По его просьбе она снялась в нескольких фильмах сына, а вскоре после мировой премьеры картины «Все о моей матери» умерла.
«Возвращение» – фильм с неслучайным названием. (Хотя, чтобы быть точными, напомним, что в оригинале заголовок состоит из инфинитива: «Возвращаться». Альмодовар все-таки не Звягинцев.) Здесь 56-летний режиссер возвращается в Ла-Манчу, чтобы провести спиритический сеанс, вызвать дух матери и проститься с ним навсегда. Для этого Альмодовар вытащил из шкафа главного скелета: актрису – икону своих ранних фильмов, когда-то ставшую одним из ключевых факторов его успеха, давнюю подругу и соратницу Кармен Мауру, с которой он разругался не на жизнь, а на смерть после «Женщин на грани нервного срыва», 17 лет назад. Причины разрыва покрыты завесой тайны, и вряд ли Альмодовар или Маура посвятят в них посторонних, тем более теперь, после неожиданного примирения. Разве что на смертном одре.
Кстати, о смерти: Маура не то чтобы даже постаревшая, а решительно и безжалостно состаренная Альмодоваром, играет в «Возвращении» мать из Ла-Манчи. Причем мать умершую и затем вернувшуюся в мир живых. Две ее дочки давно ведут независимый образ жизни: одна (Лола Дуэньяс) держит частный парикмахерский салон, другая (Пенелопа Крус) – домохозяйка с мечтой о частном ресторанчике. Живут обе в Мадриде. И вот мамаша, заживо сгоревшая в ветхом домике вдали от столицы, вдруг вновь возникает на горизонте, чтобы, как и полагается привидениям, раскрыть все секреты. Свои, а заодно и чужие.
Блистательный и запутанный сюжет, по достоинству отмеченный в Каннах наградой за лучший сценарий, дальше пересказывать нет смысла. Как и хвалить актрис (актеры мужского пола в фильме практически отсутствуют), получивших в Каннах один приз на шестерых. Вместо этого хочется указать на любопытную закономерность. Ранние, несовершенные, но от этого еще более живые фильмы Альмодовара не претендовали на большие фестивальные трофеи. Начиная с картины «Все о моей матери» и европейские снобы, и «оскаровские» академики признали режиссера неотъемлемой частью международного киноистеблишмента. Он вышел на новый уровень, начал новый виток карьеры. «Все о моей матери» и «Поговори с ней» – само совершенство, в них нечего ни отнять, ни добавить.
Поняв, что его записали в гении, Альмодовар запаниковал. И принял единственное возможное решение: впервые в жизни целомудренный и скрытный автор заговорил не о выдуманных персонажах, а о самом себе. «Дурное воспитание» было путешествием к болезненному отрочеству, а «Возвращение» – волшебный скачок в детство, к материнской груди.
Тем, у кого вдали от больших городов есть своя родная деревня, после этого фильма, наверное, захочется туда вернуться. Тем, у кого такой деревни нет, захочется, чтобы она была.