Так победим
Похоже, в Каннах просчитались с председателем жюри – что там случается редко. Стивен Фрирз, конечно, вернул себе уважение после фильма “Королева”. Но все-таки он давно не относится к числу актуальных режиссеров и не снимает то независимое британское кино, которое позволяло в конце 1980-х ставить его имя в один ряд с гремевшим тогда именем Питера Гринуэя. Четыре актрисы в жюри – тоже перебор. Пусть и такие интеллектуалки, как Мегги Чеюн. Все-таки актеры и тем более актрисы зачастую склонны к консерватизму – о чем, кстати, свидетельствуют “оскаровские” результаты: большинство “оскаровских” академиков – из гильдии актеров. А ситуация в Каннах-2007 была непростой и требовала серьезного разруливания со стороны жюри. Средний уровень конкурса был выше, чем в 2006 г., но если тогда фавориты были очевидны (“Возвращение” Педро Альмодовара, “Огни городских окраин” Аки Каурисмяки, “Фландрия” Бруно Дюмона, “Времена года” Нури Бильге Джейлана, “Лабиринт Фавна” Гильермо Дель Торо, “Вавилон” Алехандро Гонсалеса Иньярриту, “Ветер, который качает вереск” Кена Лоуча, который в итоге и победил), то сейчас стопроцентного лидера не было.
Однако Канны есть Канны. Любое решение каннского жюри входит в киноисторию. И придется принять то, что решено за нас. Жюри распорядилось так.
Приз жюри, в общем-то утешительный, оно поделило между двумя лентами, у каждой из которых были сторонники, пророчившие им “Золотую пальмовую ветвь”. Между французским мультиком Persepolis, предлагающим субъективную историю Ирана начиная с падения шахского режима (что уже вызвало протесты Тегерана), и любовно-религиозной драмой “Тихий свет” (Stellet Licht), снятой модным мексиканцем Карлосом Рейгадасом.
Приз за лучшую женскую роль жюри отдало кореянке Ду Ён-ён за роль в фильме известного фестивального режиссера Ли Чан-Дона “Тайный свет” (Secret Sunshine). В прошлом у режиссера такой громкий на Западе фильм, как “Оазис”. “Тайный свет” получил не слишком высокие баллы у прессы, но завоевал горячих поклонников. Он о женщине, которая пытается найти в себе новые стимулы жить и прощать после обрушившихся на нее катастроф. То, что приз достанется именно кореянке, многие прогнозировали. Редкий случай, когда ожидания совпали с решением жюри.
Победа Константина Лавроненко (приз за лучшую мужскую роль в фильме Андрея Звягинцева “Изгнание”) оказалась куда более неожиданной. Лавроненко – очень хороший актер, но все, во-первых, думали, что из российских картин будет отмечена не “Изгнание”, а сокуровская “Александра” и, возможно, получит даже Palme d’Or. А во-вторых, был очень сильный претендент на приз – Хавьер Бардем, сыгравший убийцу-резонера в фильме Коэнов “Старикам здесь не место”. Фильм Коэнов стал абсолютным фаворитом каннской прессы. Но не получил в итоге ничего. Победа Лавроненко была, вероятно, неожиданной и для организаторов фестиваля, поскольку они не успели вызвать его для получения приза. Но победа есть победа, и потому – искреннее ура.
Приз за режиссуру достался в меру известному американцу Джулиану Шнабелю, снявшему французскую картину “Скафандр и бабочка” (Le scaphandre et le papillon). Она – о реальном человеке, редакторе журнала Elle, кто оказался парализованным, но сохранил восприятие мира и даже, подавая сигналы помощнице левым веком, написал с ее помощью книгу. Фильм, конечно, стоило отметить. Но почему именно за режиссуру? Это на совести жюри. Были режиссеры и получше.
Приз за сценарий присудили немецкому турку Фатиху Акину за фильм “С другой стороны” (Auf der anderen Seite). Акин – создатель победившего как-то в Берлине хита “Головой о стену” – явно рассчитывал на большее. На приз за ту же режиссуру, например. Это было видно по его глазам. Но взял себя в руки и произнес благодарственную речь. Впрочем, в его фильме о сложных германо-турецких взаимоотношениях кипят такие мексиканские сериальные страсти, что приз за сценарий (тут поддержим жюри) ему в самый раз.
Особый приз 60-го фестиваля явно должны были вручить мэтру. Отдали Гасу Ван Сэнту за “Параноидальный парк” (Paranoid Park). Мне очень нравится эта картина. Но, по-моему, глупо вручать приз “за выслугу лет” режиссеру, который всего четыре года назад получил главную награду Palme d’Or – за фильм “Слон”. Уж куда логичнее было бы присудить именно этот приз действительно заслужившему его своим долгим творчеством и пятикратным присутствием в Каннах Сокурову, а Гасу Ван Сэнту отдать, скажем, Гран-при.
Гран-при, однако, достался взрослой японской девушке Наоми Кавасе за показанный в самый последний день фильм “Траурный лес” (The Mourning Forest): про сложные взаимоотношения, чувства и надежды людей. Возможно, жюри подкупило то, что большинство лент конкурса оказались в той или иной степени пессимистическими, а японская – несмотря на траур в названии – оптимистической. Впрочем, фильм Кустурицы “Завет”, показанный в один день с японским, тоже был сверхоптимистическим, однако же остался не у дел.
Но жюри по-настоящему угадало с “Золотой пальмовой ветвью”, присудив ее второму любимому фильму каннской прессы (наряду с лентой Коэнов) – румынскому “4 месяца, 3 недели и 2 дня” режиссера Кристиана Мунгиу – жесткой социальной драме об участи беременной и пытающейся избавиться от ребенка женщины при режиме Чаушеску, когда аборты были запрещены. Действительно хороший фильм – не пугайтесь содержания. Румынское кино вообще на подъеме. Некоторые заявили, что Канны чуть ли не впервые в своей истории сделали триумфатором режиссера без имени. Но в моменты своих каннских побед Содерберг или братья Дарденн тоже были режиссерами без имени. Имя им сделали именно Канны.