Написана новая биография Александра Блока

Сочинение биографии Блока требует отваги. Как и каждого исследователя читаного-перечитаного автора, биографа Блока ожидает слишком много очевидных опасностей: оказаться вторичным, компилятивным или, напротив, переборщить с «новыми прочтениями», что в популярной серии ЖЗЛ не слишком уместно.

Владимир Новиков пошел царским путем, демонстрируя не просто отличную филологическую школу, но и филологическую мудрость. Он читает судьбу Блока как художественный текст, указывая на пронизывающие его символические переклички и метафоры, а тексты Блока – как факты и элементы живой жизни.

Новиков эти тексты – стихотворения, поэмы, записные книжки, статьи об интеллигенции и революции, доклады в редакции «Всемирной литературы» о Гейне и крушении гуманизма – прочитал очень внимательно и прокомментировал с учетом чужих мнений, однако без слепой оглядки на них.

Пожалуй, с рифмами, дактилями, анапестами ему несколько комфортней, чем с блоковскими страстями. В рассказах о жизненных обстоятельствах Блока он иногда словно утрачивает дикцию и переходит на скороговорку, перечисление фактов без попытки выписать их подробнее, передать атмосферу, ароматы и звуки, их окружавшие. Зато при чтении блоковских текстов Новиков неизменно нетороплив, вдумчив, внятен.

В итоге все равно получается на диво адекватное самому герою повествования исследование. Ведь о Блоке, особенно о нем, одном из самых литературных авторов, для которого, как справедливо замечено и в биографии, каждая новая книга стихов означала и начало новой жизни, писать по-другому невозможно.

«Нет такой науки, которая умела бы исследовать в единстве телесную и духовно-творческую жизнь человека», – отмечает Новиков. Однако именно это он постоянно и пытается сделать, «исследует в единстве», время от времени обнажая метод, вслух поясняя, что он делает, как и почему.

«Вслух» – не оговорка. В книге слышна интонация опытного преподавателя. Владимир Иванович Новиков и в самом деле профессор журфака МГУ, но, возможно, это просто совпадение. Просветительство здесь не следствие профессии, а сознательная установка. Поэтому он и не забывает о своем слушателе, говоря просто без упрощения, ясно не в ущерб предмету.

С этим связано и другое достоинство биографии – ее автор принимает не только своего слушателя с его возможным невежеством, но и своего героя. Он совершенно принимает Блока со всеми его «извивами» и электроснами наяву, принимает его причудливые отношения с Любовью Дмитриевной, возлюбленными, «незнакомками», пьянством, Россией, революцией, рассказывая об этом без вздохов, пожатий плечами – сдержанно, но дружелюбно. В общем, ровно так, как и подобает хорошему филологу.