Призрак оперы

В юбилейный год Вагнера, когда Театр имени Станиславского и Немировича-Данченко выпустил «Тангейзера», а театр «Новая опера» прибавил к имеющемуся в репертуаре «Лоэнгрину» аж «Тристана и Изольду», Большой театр решил ограничиться возобновлением «Летучего голландца», поставленного девять лет назад.

Тогда, в 2004 году, многое было внове - и первый в постсоветскую эпоху певцов Вагнер в Большом (да и в Москве вообще), и авторский стиль Петера Конвичного, и аутентичный подход Александра Ведерникова, и новая практика приглашения на ведущие партии вагнеровских певцов из-за границы, и сам факт копродукции с видным европейским театром - Баварской оперой.

С тех пор «Летучего голландца» поставили и в Петербурге (не только в Мариинском театре, где он появился еще в 1998 году, но и в Михайловском), и в Екатеринбурге, и даже в Улан-Удэ. И спектаклей, куда более радикальных, чем у Конвичного, мы тоже видели множество.

Конечно, и сегодня, когда хор прях вступает со словами «Колесико, вертись», сидя на велотренажерах, зал хохочет и разражается овациями. И по-прежнему эффектен «призрак оперы», в виде которого - в камзолах и ботфортах - Голландец и его команда заявляются в мир современных обывателей. Но финальная сцена, где Сента взрывает все и вся, сегодня уже напоминает только об опасных симпатиях, которые европейские левые питали к террористам, а натяжки постановки, в которой артисты поют одно, а играют другое, слишком бросаются в глаза.

Кастинг неровен: Натан Берг (Голландец), Виктор Антипенко (Эрик), Евгения Сегенюк (Няня) справляются лучше, чем Марди Байерс (Сента), Александр Телига (Даланд) и Марат Гали (Рулевой). Василий Синайский ведет спектакль по-капельмейстерски, часто заглушая певцов и вынуждая признать факт, что практика грамотного возобновления спектаклей, в которые была вложена душа твоих предшественников, российскому театру и менталитету органически чужда.