МОДЕЛЬ РАЗВИТИЯ: Платежный баланс покажет

Недавно Росстат опубликовал данные о динамике занятости в секторе государственного управления, которые наглядно свидетельствуют о продолжающейся трансформации экономической политики – присутствие государства в экономике усиливается. В прошлом году количество чиновников различных уровней в стране увеличилось почти на 11% по сравнению с 2004 г. Самостоятельный интерес представляет то, почему, предлагая относительно невысокий уровень заработной платы в госсекторе, государство выглядит столь конкурентоспособным работодателем на рынке труда, – но это тема отдельного разговора (Transparency International, а также ряд отечественных исследовательских центров, основываясь на опросах экспертов и бизнесменов, дают вполне непротиворечивую трактовку этого явления).

Случись такое в стране с развитой рыночной экономикой, правительству вряд ли удалось бы избежать назойливых вопросов об эффективности использования финансовых ресурсов государства, о целесообразности размножения различного рода государственных агентств, служб, комиссий... Впрочем, в рыночной экономике такой рост госаппарата практически невозможен. Трудно назвать саму тенденцию увеличения численности российского чиновничества неожиданной – шокирующим оказался темп. За последние три года количество чиновников выросло почти на 17%, а за 10 лет – почти в полтора раза. При этом занятость в экономике в целом за последние годы существенно не изменилась.

Если сопоставить динамику численности чиновничества с динамикой производимого в этом секторе ВВП, то, основываясь на данных того же Росстата, можно заключить, что производительность труда в секторе госуправления за последние три года резко снизилась. В целом анализ данных статистики однозначно свидетельствует в пользу того, что наивысшие темпы роста производительности присущи наиболее либерализованным секторам экономики. Среди них выделяется сельское хозяйство, строительство, транспорт, связь и даже обрабатывающая промышленность.

Логика государственных инвестиций

Рост численности государственного аппарата вполне укладывается в логику увеличения государственных инвестиций, восстановления госконтроля над рядом известных предприятий, которые были приватизированы в предыдущее десятилетие, усиливающейся риторики на тему того, что государство должно более активно отстаивать свои экономические интересы (к сожалению, в явном виде так и не сформулированные). Такого рода экономическая политика не уникальна и, безусловно, имеет право на существование, поскольку, как следует из опросов общественного мнения, поддерживается значительным большинством российского населения. Кроме того, в истории мировой экономики есть немало примеров подобного рода (в частности, в некоторых странах Латинской Америки). Наконец, порой она выглядит вполне логичной – например, в случае с “АвтоВАЗом” восстановление госконтроля может показаться оправданным, поскольку дает хоть какую-то надежду на возрождение гиганта советской индустрии. Недаром рынок в ожидании масштабных государственных финансовых инъекций в автозавод отреагировал бурным ростом акций компании.

Получается, что у некоторых представителей экономического блока правительства, которые утверждают, что увеличение присутствия государства в экономике если и будет происходить, то в тех областях, где государство не конкурирует с частным капиталом (например, в области развития инфраструктуры), или там, где оно выступает как “кризисный управляющий” (упомянутое автомобилестроение, в частности), есть полные на то основания.

Нынешняя экономическая политика, которая явно контрастирует с экономической политикой 2000–2003 гг., выглядит особенно “неизбежной”, поскольку в руках государства аккумулируется все больше финансовых ресурсов, и в этих условиях покупка предприятий и наем рабочей силы представляется самым простым и очевидным решением проблемы “как потратить”. Судя по всему, в ближайшие годы претензии государства на доминирование вряд ли уменьшатся и правительство по-прежнему будет фактически отходить от концепции развития свободной рыночной экономики, отдавая предпочтение философии, которую условно можно охарактеризовать как построение своеобразной модели государственного капитализма.

Бремя экспортера

Мировая практика свидетельствует о том, что устойчивый экономический рост, как правило, достигается в результате роста бизнеса, свободного развития компаний в условиях стабильного правового поля. Но пока остается неясным вопрос, насколько российские институты могут способствовать такому развитию. Совершенно неочевидно, что наблюдаемый рост госсектора будет в долгосрочном плане способствовать повышению эффективности производства – статистика пока свидетельствует об обратном. В то время как анализ показывает, что в случае российской экономики дальнейшее ее развитие можно обеспечить только на основе роста эффективности.

Теория говорит, что в условиях грядущего сокращения предложения на рынке труда и высокой капиталоемкости российской экономики (которая не может быть преодолена в одночасье) темпы роста экономики в долгосрочной перспективе должны примерно совпадать с динамикой роста совокупной факторной производительности. Анализ показывает: для того чтобы увеличить объем накопленных в российской экономике основных фондов на 1% в год, необходим рост инвестиций примерно на 15% – получается, что ожидаемая негативная динамика предложения рабочей силы на рынке труда может быть в лучшем случае компенсирована ростом основного капитала.

Усиление государственного присутствия в топливно-энергетическом секторе, скорее всего, приведет к тому, что доля инвестиций в добычу энергоресурсов и их транспортировку на экспорт начнет увеличиваться. Это означает, что капиталоемкость экономики если и будет снижаться, то медленно. Уместно напомнить, что однажды начиная со второй половины 1960-х гг. государство сделало акцент на развитие экспорта нефти и газа и стало увеличивать инвестиции в их добычу и транспортировку, но это отнюдь не привело к ускорению роста экономики. Напротив, к концу 1980-х гг. темпы экономического роста стали стремиться к нулю, в то время как доля инвестиций в ТЭК возросла. Из истории мировой экономики также известно, что страны – экспортеры нефти на протяжении последних десятилетий демонстрировали существенно более низкие темпы роста по сравнению со странами – импортерами энергоресурсов, и совершенно непонятно, почему при аналогичных обстоятельствах российская экономика сможет вести себя по-другому. Если, конечно, экономическая политика снова не поменяется.

Конец легкого роста

А такая возможность отнюдь не исключена, особенно если учесть, что экономическая политика в стране (и порой не только экономическая) менялась каждый раз, когда трансформировалась структура платежного баланса. Следует вспомнить про сокращение сальдо счета текущих операций и рост заимствований во второй половине 1980-х гг. В том же направлении менялась структура платежного баланса и в 1996–1998 гг. Последние несколько лет наблюдаются изменения платежного баланса в противоположном направлении. Упрощенно говоря, направленность экономической политики определяется тем, какими финансовыми ресурсами обладает государство. Чего же следует ожидать в будущем? Для ответа на этот вопрос целесообразно вспомнить о следующих фактах.

Период быстрого роста российской экономики с 1999 по 2005 г. можно назвать периодом “легкого” роста, в том смысле что он происходил на фоне наличия свободных мощностей, дешевой внутренней энергии и низких процентных ставок – как на внешних, так и на внутренних финансовых рынках. Следует отметить, что рост был поддержан разумной макроэкономической политикой и определенными институциональными преобразованиями, которые были осуществлены в 2000–2002 гг. На этом фоне происходили довольно интенсивные структурные изменения на уровне предприятий, повышался уровень корпоративной культуры.

Низкие процентные ставки на внутреннем рынке в значительной степени являются следствием высоких цен на нефть, сильного платежного баланса и масштабного притока валюты в страну – все эти годы избыточное предложение денег (по сравнению со спросом) поддерживало реальные процентные ставки на отрицательном уровне. Совершенно необязательно, что все эти условия сохранятся в будущем.

Уже 2002 год наглядно продемонстрировал, что возможности легкого роста потихоньку исчерпываются – на фоне роста доходов спрос начал смещаться в сторону более качественных товаров, которые не производятся в России. Производители поняли, что конкурировать с импортом надо уже на других сегментах рынка и нужны новые производственные мощности. С 2003 г. рост инвестиций ускорился по широкому спектру отраслей. Ускорился и экономический рост. Его модель начала меняться, а темпы стали все больше зависеть от динамики инвестиций, т. е. от инвестиционного климата. Стало ясно, что потребительский спрос сам по себе, не поддержанный ростом инвестиционной активности, вряд ли способен гарантировать высокие темпы роста экономики в целом – без введения новых мощностей все большая часть спроса будет покрываться импортом. Таким образом, правительству придется для себя ответить на вопрос – улучшается ли инвестиционный климат пропорционально численности чиновников?

Если рост цен на нефть не будет продолжаться до бесконечности, то вследствие торможения роста физических объемов экспорта (поскольку загрузка мощностей в экспортоориентированных отраслях близка к пределу) сальдо счета текущих операций рано или поздно должно начать сокращаться – для этого будет достаточно простой стабилизации мировых цен на нефть на любом уровне.

Если это случится, то затормозится и рост денежного предложения, а следовательно, реальные процентные ставки должны будут начать двигаться ближе к области позитивных значений. Иными словами, рано или поздно будет востребован механизм рефинансирования, что станет серьезным тестом для банковской системы и экономики в целом. Деньги явно станут дороже, но, с другой стороны, это обстоятельство облегчит усилия правительства по снижению инфляции.

Рост внешних заимствований нефинансового сектора (особенно квазисуверенных заемщиков – крупных государственных компаний) хотя пока и не представляет серьезной макроэкономической проблемы, однако в среднесрочном плане по мере роста долга и увеличения объемов его обслуживания сокращение сальдо счета текущих операций может ускориться. Особенно если рост процентных ставок на мировых финансовых рынках продолжится, а динамика производства в госмонополиях не ускорится.

Следует также иметь в виду, что в ближайшие годы Россия столкнется и с сокращением предложения на рынке труда – до настоящего времени, несмотря на общее сокращение численности населения, численность населения в трудоспособном возрасте увеличивалась. Все более остро будут вставать вопросы качества рабочей силы, избыточной занятости в госсекторе, миграционной политики. Наконец, внутренние цены на энергию тоже неизбежно будут расти опережающими инфляцию темпами вследствие ограничений по объемам добычи и необходимости поддержания объемов экспорта.

Все эти факты говорят о том, что российская экономика подходит к определенным пределам, за которыми легкого роста ожидать уже не приходится. Это означает, что рано или поздно модель развития снова должна начать трансформироваться, причем таким образом, чтобы обеспечить наибольший рост эффективности. Как это было и в предыдущие периоды, катализатором этих изменений, скорее всего, станет изменение структуры платежного баланса.