На Красном проспекте

Там, где в Красный проспект упирается улица Ленина, – театр оперы и балета. Заложенное в 1931 году (и открытое в 1945-м) самое большое театральное здание России – продукт первой пятилетки. Размах глобальный: зал на две с лишним тысячи зрителей, диаметр железобетонного купола – 60 метров. Двухтонная люстра. Трехтонный занавес. Сцена больше, чем в Большом: на тысячу исполнителей – кем это и когда написаны такие «Аиды»? Строили театр поборники «планетарно-панорамной» технологии с идеей появления арены на месте партера, чтобы «зритель окружал действие». Работавший над проектом скульптор Меркулов говорил, что это не театр в традиционном понимании, а «фабрика по переработке человеческого сырья в эмоциональной области».

Внешний облик театра – лаконичный, в духе 20-х. Но вот интерьер уносит в диковинное чужое прошлое.

В 1932 году Алексей Толстой написал в «Известиях» статью «Поиски монументальности». Отвергая «готику, американское небоскребство и корбюзианизм» как чуждое, Толстой пишет: «Классическая архитектура (Рим) ближе всех нам, потому что многие элементы в ней совпадают с нашими требованиями». И поясняет, что именно: «пульс грандиозности, выражение всемирности». Советские проектировщики бросились к классическим образцам. Так в новосибирской опере возник амфитеатр, где на фоне красного бархата статуи: Гермес с Дионисом, амазонки, Дорифор, Эйрена с младенцем Плутоном и другие актуальные в Сибири обнаженные персонажи – лихое безоглядное вписывание в мировой контекст. И, разумеется, имперский охват: здание должно было объединить театр, цирк, планетарий, водную пантомиму и кино. Задумано, чтобы сквозь зал проходили демонстрации, которым махали бы из амфитеатра руководители и общественность.

Все правильно: Новосибирск (получивший это имя в 1925 году взамен старорежимного Новониколаевска) впитывал все лучшее с впечатляющим размахом. Монументальной площади Ленина, на которой стоит театр, впору быть центром чего угодно, хоть бы и земного шара. Ставший городом всего лишь в 1903-м, он заново строился в 30-е как столица Сибири. И стал ею, но куда позже, в 2000 году, – сделавшись центром Сибирского федерального округа. Претензии на локальную столичность Красноярска и Омска были похерены окончательно.

Иронически теперь зато выглядит часовня св. Николая на Красном проспекте. Возведенная в 1914 году на месте географического центра России, она уже с утратой Финляндии и Польши стала фикцией, а после 91-го центр и вовсе сместился куда-то далеко на северо-восток, в сугубо безлюдную тайгу.

Здания, которые в 30-е понастроили вдоль Красного проспекта конструктивисты, возведены для чего угодно, кроме того, чтобы в них уютно жить и спокойно работать. Новосибирский гений места архитектор Крячков (больше тридцати строений) и его коллеги поставили в центре города то, что может занимать, поражать, но не радовать. Как бы узнать, радовались ли они сами, сооружая «Стоквартирный дом» или «Дом под часами» – по сути, многоэтажный каменный барак? Крайисполком, Сибревком, Госбанк? Да и не дома это, а все те же «фабрики по переработке человеческого сырья».

Новосибирск местные жители для краткости называют Энск. Эту энскую безликость бесчеловечного масштаба можно любить, ее и любишь как часть самого себя, не лучшую, сильно не погордишься, но неотъемлемую, не скроешь.

Думаю, это можно считать признанием в любви к городу Новосибирску.