Передача власти: Глобальный Путин
Что важнее в контексте обеспечения преемственности и стабильности власти в России после ухода Путина: создание Государственного антинаркотического комитета или визит президента страны в Тегеран? То есть что в этом деле существеннее, по крайней мере для самого Путина: чтобы не так сильно искрило в отношениях ФСБ и Госнаркоконтроля или чтобы «не бомбило» между Ираном и США, учитывая все тонкости российской игры вокруг американской ПРО и иранской ядерной программы?
Правильный ответ, скорее всего, в том, что важно и то и другое. Тогда тем более очевидно, что преобладающее сегодня обсуждение предстоящего триумфального завершения «операции преемник» преимущественно через призму внутриполитических раскладов и управленческих схем страдает однобокостью.
В посвященной «проблеме 2008 года» личной, внутренней повестке дня Владимира Путина процессам внутриэлитного управления и баланса сил, вопросам реалистичности сценария «сильного премьера» и перспективам построения политической системы с доминантной партией уделяется, конечно, большое внимание. Однако если не близкий к контрольному, то уж точно блокирующий пакет акций в выборе преемника и сценария преемственности принадлежит международным и внешнеэкономическим вопросам.
Позавчера на традиционном совещании с членами правительства России президент Путин счел нужным сообщить собравшимся, что специально переговорил по телефону с новым премьер-министром Японии о том, чтобы, несмотря на внутриполитическую ситуацию в Стране восходящего солнца, никаких сбоев в совместной работе не было. В ближайшие месяцы мы еще не раз услышим подобные заявления и призывы, потому что, несмотря на внутриполитическую ситуацию в нашей стране, после выборов 2008 г. никаких сбоев в глобальных аспектах реализации «плана Путина» также быть не должно.
Тем временем до сегодняшнего дня эта многогранная проблема пока не имеет очевидного и однозначного решения. Покидая пост президента России, Владимир Путин институционально (хотя, быть может, и не личностно) как бы выбывает из глобальной политики, из высшей лиги международных отношений, контактов, связей и взаимоотношений с другими мировыми лидерами. Ни лидерство в партии, ни любая должность кроме президентской в рамках существующей политической системы ничего в этой ситуации особо не меняют. В глобальных геополитических раскладах уравнение «уйти, но остаться» полностью еще не решено. Можно, конечно, что-то придумать в русле сценария «сильного премьера», еще более развив конструкцию до совмещения Путиным постов главы правительства и министра иностранных дел. И, сверх того, довершив идею выдвижением в преемники Сергея Лаврова. Однако такие сценарии выглядят уж слишком радикально и экзотично, даже с учетом той оговорки, что Владимир Путин умеет и любит удивлять.
Как бы то ни было, что конкретно произойдет и что, напротив, не случится, мы пока точно не знаем. Но достаточно очевидно, что глобальная, геополитическая рамка обеспечения преемственности власти будет одним из ключевых моментов и мотивов действий Владимира Путина в ближайшие месяцы. Состоявшийся визит в Тегеран и сопутствовавшая ему медийная интрига с покушением тому свидетельство. Новые свидетельства и новые акценты могут последовать уже в ближайшие дни – хотя бы во время и после саммита Россия – ЕС в Португалии.
Можно также утверждать, что «внешнеполитический» критерий выбора оптимальной кандидатуры следующего президента России будет для Владимира Путина принципиальным и, возможно, основным. Логика выбора по этому критерию «порядочного, дееспособного, эффективного и современного человека, с которым можно было бы работать в паре» может несколько отличаться от внутриполитических мотивов и соображений.
Так или иначе, но на сегодняшний день судить о главных потенциальных преемниках сложнее всего именно применительно к сфере международной политики. Слишком мало материала для анализа. Сергей Иванов накопил неплохой опыт по линии военно-политических аспектов международных отношений и хорошо себя чувствует в близкой к «мюнхенской речи» геополитической риторике. Дмитрий Медведев достаточно знаком с нюансами газовой дипломатии и способен поддержать дискуссию о демократии в Давосе. Виктор Зубков пока только начал осваивать новую для себя сферу деятельности на белорусском направлении. В силу демонстрируемой им политической стилистики, новый российский премьер может быть довольно успешен в деле «борьбы за мир во всем мире» или проведении «политики разрядки международной напряженности». Но хватит ли всего этого по отдельности или даже вместе для того, чтобы заменить нынешнего президента, не очень понятно.
Предварительный ответ самого Путина на этот вопрос мы узнаем уже довольно скоро – после декабрьских выборов в Госдуму. Чуть позже – к маю будущего года – станет понятно и то, где именно будет находиться и что конкретно будет делать Владимир Путин в дни июльской встречи «большой восьмерки» 2008 г. в Японии.
Но этим интрига не будет исчерпана. Летом-осенью будущего года Россию в любом случае ждет достаточно сложный и нервный политический момент, когда внешнеполитическую рамку преемственности власти в России и персонально самого преемника станут прощупывать на прочность другие глобальные политические игроки. В перспективах политического развития страны многое станет ясно именно по итогам этого периода. В том числе и ответ на вопрос, будет ли представлять Россию в 2009 г. на саммите G8 в Италии президент Владимир Путин.