Татьяна Воронова: Россельхозбанку мешают засухи, наводнения и вороватые руководители регионов

Россельхозбанк (РСХБ) называет себя финансовым инструментом развития отрасли. Что ж, какова отрасль, таков и инструмент. Флагману отечественного сельхозкредитования приходится нелегко: то засухи и наводнения (хорошо, смерчи для России – редкое явление) разоряют заемщиков, то вороватые руководители регионов выдают заведомо невозвратные кредиты.

Сельчанам, которые не понаслышке знают, что сейчас представляет собой российский агробизнес, легко верится в то, что кредитовать его рискованно. Но не циничным горожанам. Объяснения РСХБ и чиновников не бьются с показаниями других госбанков, которые также кредитуют АПК, но на эту часть портфеля не жалуются. Их менеджеры объясняют проблемы РСХБ не столько спецификой отрасли, сколько качеством управления банком, филиалы которого долгое время имели карт-бланш.

В последние несколько лет объем просроченных кредитов у банка рос так быстро, что не замечать это стало уже невозможно: просрочка обгоняла даже стремительный рост кредитного портфеля. К июлю минимум пятая часть портфеля РСХБ – по оценке Moody's, около 150 млрд руб. – была проблемной. Это сопоставимо с капиталом банка (157 млрд на 1 июля).

При этом банк практически не списывает безнадежные долги – всего 900 млн руб. с 2000 г., признавался недавно предправления госбанка Дмитрий Патрушев. Банк до последнего пытается вывести заемщика на нормальный денежный поток, объяснял он.

В этом банку постоянно помогает акционер. В феврале государство вложило в капитал РСХБ 40 млрд руб. и до конца года даст еще столько же. Но одних денег уже недостаточно – банк просит выкупить у него проблемные активы. Их содержание на балансе требует резервирования (Moody's оценивает «нехватку резервов» РСХБ в 60–100 млрд руб.), которое съедает прибыль и капитал банка. Признать убыток от них банк не может – слишком он велик. Вот и приходится маскировать его с помощью мифов о рискованном земледелии и бухгалтерских трюков.

В этой части РСХБ напоминает погребальную контору, которая не хоронит, а лишь бальзамирует трупы, чтобы придать им более естественный вид. Государство исправно добавляет бальзама – не проходило и года, чтобы не было допэмиссии акций банка, которому постоянно нужны деньги «для роста и развития». Только этот метод – как грим для покойника: лишь маскирует мертвенная бледность.